Ангел летал за окном

Город успокаивался ввечеру, а Ирина Купчишина металась по маршруту кухня – комната – коридор и набивала необходимой ерундой два баула: завтра она собралась вывезти семью в составе мужа Севы и сына Игорька на Бажовский фестиваль народного творчества и народных промыслов, который три дня обещался быть близ Кыштыма, в доме отдыха «Дальняя Дача».

Сева томно развалился по всему дивану, возраст которого чуть-чуть не дотягивал до сорока четырёх лет. Голубые мужнины глаза в длинных русых ресницах с загнутыми кончиками бездумно пялились на судорожно мельтешащий экран цифрового телевизора. Девятилетний Игорёк, ссутулясь, сидел на том же диване, где лежал папа, и так же, с тихой покорной умалишённостью, гипнотизировался бесконечными бесполезными картинками.

Наконец, сумки собраны, и уставшая от колготни Ирина высунулась на балкон четвёртого своего этажа подышать натруженным, успокоившимся воздухом. Взгляд её лениво ползал по двору, по дому, стоявшему напротив, и вдруг замер.

– Сева! Сев!

– Ну, чего опять? – проворчал диванный житель.

– Глянь же: в соседнем доме на последнем этаже вот такущий пожар! Тащи скорее фотик!

Мужская половина Купчишиных встрепенулась, подхватила то, что лежало на виду, – мобильник – и рванула на балкон. А там восхищённо зацокала: точно, пожар! Полыхает со страшной силой: не оранжевый, а ослепительно белый!

– Снимай скорей! – возбуждённо велела Ирина. – Потом в YouTubе выложим!

Сева немедленно включил камеру в телефоне, нажал кнопку записи.

– Ништяк! – прокомментировал Игорёк, с любопытством разглядывая необычный огонь. – Круто горит.

– Пламя странное, правда? – озадаченно заметил Ирина. – Какое-то светлое… Не жёлтое даже, а прямо ведь белое! И языков нет… Будто облачко света, а не пламя. Как ты думаешь, что это?

– Понятия не имею, – монотонно ответил Сева, не переставая снимать непонятное явление.

А дальше они просто смотрели и молчали.

Светящееся облако пронзило насквозь крышу пятиэтажки и вырвалось наверх. Из воздуха, из ниоткуда (так сказали бы атеисты, придумавшие самую грандиозную сказку на свете – появление Вселенной и жизни на Земле из пустоты) – из этого невидного воздуха появилось второе светящееся облако, гораздо больше первого – в разы.

Оба они приняли облик человеческих фигур: первая – маленькой, вторая – огромной; у этой второй на спине образовались два пятна, похожих на… крылья!

– Ты снимаешь?! – напряжённо прошептала Ирина. – Ты давай снимай, снимай. Удивительное зрелище, да? Интересно, что это?

– Без понятия, – промычал Сева Купчишин, следя, чтобы телефон не дрожал в руке.

Игорёк задумчиво предположил:

– Между прочим, это вполне может быть душа какой-нибудь праведной старушки, которую ангел-хранитель несёт в Царство Божие. Ты же об этом постоянно рассказываешь. Вот и увидела.

Ирина потрясённо, с новым пониманием воззрилась на два облака, два белых пламени, исходящих от земли.

– Точно? – согласилась она. – Очень, слушай, похоже… Получается, там, на пятом этаже, умер кто-то верующий.

Сева Купчишин, не оборачиваясь, доложил самым обыкновенным голосом:

– Да в тех окнах вдова Владимира Васильевича Котомина живёт. Ей уж лет девяносто, а то и больше. Мы к ней ходили зимой, с юбилеем поздравляли. Всё же больше, чем девяносто. Девяносто пять, наверное. Она и не встаёт уже. Сын с женой помогают, но не каждый день. Соседка больше: они квартира о квартиру всю жизнь рядом провели.

– И что эта Котомина? – спросила Ирина, заворожено следя за медленным вознесением двух полыхающих белым огнём фигур.

– Да у неё вся квартира в иконах – ни за что не подумаешь, что жена большого начальника. Небогато, скромно, – рассказал Сева. – На книжных полках всякое божественное типа молитвословов, творения священников всяких. Ну, ты в этом больше меня понимаешь. Она угощала нас пирогом с чаем, так перекрестила прежде, чем есть разрешила. А потом выпроводила деликатно: мол, вам некогда со всякими старушенциями время проводить, спасибо, что навестили, я рада-рада, до свиданья. Уходили, а к ней священник поднимался: что называется, из двери в дверь. Если она померла, то наверняка, это её душу ангел забрал.

– Классно… – восхищённо проговорила Игорёк.

Летящий ангел, с раскинутыми крыльями, склонивший голову к опекаемой им душе, растворился в последних отблесках угасающего солнца. Сева Купчишин нажал кнопку.

– Всё, – сказал он.

– Записал? – уточнила Ирина.

– Записал, – доложил исполнительный муж.

– Скинь в компьютер.

– В YouTubе сразу выложить?

– Конечно. И спать. Завтра поедем рано, чтобы места занять.

Утром выехали в десять. Всего какой-то час по не очень загруженной дороге – и машина свернула на правую просёлочную дорогу под временным указателем «Палаточный городок». Вперёд, сворот, поворот, корни, яма, кочка, колея… Среди леса впритык друг к другу отдыхали от беготни автомобили, пузырились палатки, дымились костры. С трудом найдя единственное местечко у болотистого берега озерца, семья отправилась на фестиваль.

Об ангеле, вчера на их глазах летавшем за окном, было позабыто. Здорово, конечно, что ангелы после твоей смерти забирают твою душу… но когда это будет? Не сегодня, не завтра – лучше бы как можно позже. И, потом, одну душу ангелы в Небеса несут, а другую кто куда потащит? Лучше об этом не задумываться, а то больно страшно жить по соблазнительному закону «Бери от жизни всё, и никому не будь обязан», и надеяться, что перед смертью Бог пошлёт тебе священника, и ты найдёшь в себе такой жар покаяния и любви ко Творцу, что тебя восхитит от бренного тела не бес, а светозарный ангел, и не во мрак обездоленности и одиночества, а в обители вечной радости…

Дом отдыха «Дальняя Дача» уместился на сосново-берёзовых пригорках, спускающихся к маленькому прохладному озерцу с мягким дном из мелкого светло-жёлтого песка. Невысокие корпуса ладно прятались в сохранённых при строительстве перелесках.

Во время фестивальных дней все подъезды к Дальней Даче забиты машинами и автобусами: кроме коллективов художественной самодеятельности, народных умельцев, ювелиров, кузнецов и сотрудников общепита, кроме персонала Дальней Дачи и представителей органов правопорядка, сюда нагрянули туристы одного дня, любители фестивальной тусовки, поклонники народных песен и плясок, обожатели народных промыслов, поделок, изделий, картин, и вообще: выходные, садов-огородов нет, дома в городе скучно, почему бы и не поразвлечься в лесочке близ озерочка? Так вот и накатило автонашествие, навалилось автополчище, а сильный ветер на берегу поднимал волны, трепал листву, шебуршил охапки сосновых иголок.

Мужской половине семьи Купчишиных базар и эстрада не понравились. Оба одновременно стали ныть: поехали отсюда, что время попусту тратить? Поехали лучше на озеро Булдым под рудным посёлком Вишневогорском! Там, кроме озера и песка, – народу в несколько сотен раз меньше! А ещё там спокойно разведём костёр, пожарим на сковородке гриль курицу, овощи, сосиски, искупаемся вдосталь, на лодке резиновой сплаваем, а здесь что интересного? Снуёт толпа народу, и шум такой, что голова болит.

Но Ирина Купчишина наотрез отказалась уезжать – по крайней мере, прямо сейчас. У неё вмиг испортилось радужное приподнятое настроение, и она капала на измученные фестивалем мозги мужа, пока тот, наконец, не уступил с одним условием: они выезжают с палаточного городка на трассу, оставляют машину близ Дальней Дачи, пешком возвращаются до парадных ворот дома отдыха и разделяются: мужчины идут на пляж, а она рысью по фестивалю, смотрит, что нужно (кроме концертов, разумеется), и созванивается с ними, когда закончит. И они едут на Булдым.

Обрадованная Ирина моментально согласилась на все условия, и через полчаса, оставив машину в километре от парадного входа на Дальнюю Дачу, она уже стояла возле торговых рядов. Глаза молодой женщины разбегались. Пальцы стискивали кошелёк. Что купить? Кольцо с розой из белого перламутра. Бусы из прессованных кораллов. Авторского дизайна серьги. Бронзовый колокольчик. Бронзовую статуэтку гномика. Тряпичную куколку. Звенящую палку. Плетёную из кожаных шнуров нагайку. Камни в дереве на верёвочке. Глиняную кружку. Картину маслом формата А4, летний пейзаж с маковым полем. Обязательно заглянуть в каждый шатёр, представляющий внутреннее убранство и традиционные блюда национальностей Урала, в компанию которых органично влились славянские народы – русские и украинцы.

Ирине хотелось купить, если не всё, то львиную часть. Хорошо, что Сева денег дал, не поскупился. Можно и шёлковый шарфик купить, и батик, и сарафанчик, и тканый половичок… Сумка её тяжелела от ларька к ларьку, а глаза всё горели, а душа всё не пресыщалась…

Ну – последняя торговая палатка. Можно и мужской состав семьи Купчишиных звать домой. Она позвонила по мобильнику Севе и сообщила, что она обработала Бажовский фестиваль и готова ехать на Булдым. Семейство воссоединилось и вернулось к оставленной на обочине машине. Счастливая Ирина ехала в Вишневогорск на переднем сидении и предвкушала процесс разбора покупок, как самое сладостное ощущение дня…

Конечно, половину оставшегося дня Купчишины потратили на ничегонеделание, потому что – как ещё по-другому назовёшь купанье, загоранье, плаванье на лодке, разжигание костра, готовка «подкрепительной еды»? Домой они вернулись засветло. Игорёк умчался погулять во дворе с другом Вадиком. Сева помылся в душе и лёг отдыхать у телевизора. А Ирина, быстро раскидав содержимое походных сумок, взялась разбирать заветную, с покупками.

Она раскладывала на диване и на столе сувениры с Бажовского фестиваля, разглядывала, любовалась, восторгалась, улыбалась – и не замечала, что Ангел её души летал за окном и не мог приблизиться к ней – к душе человеческой, занятой побрякушками.

Улетел Ангел. А Ирина вдруг ощутила внутри себя непонятную пустоту. Равнодушно оглядела она свои утренние приобретения, собрала их и, не сортируя, сунула скопом в комод. Накупила, насмотрелась, остудилась. Зачем деньги тратила на то, что в комоде пылиться теперь будет?.. Чтобы опустошиться? Зачем?

Она села за компьютер, вошла в YouTubе. На экране блистающий белым огнём Ангел восхищал на небо сияющую душу упокоившейся старушки. И на это хотелось смотреть всю жизнь.

Смотреть всю жизнь в надежде, что Ангел влетит и в её окно. Если она захочет.

7-14 июля 2012

вернуться