Брошенная

«Да разве, б мы с тобой расстались,
Мой милый, если б не было войны?»

Эта грустная история произошла в небольшом провинциальном городе, на самом юге степного Урала, сразу после войны, когда солдаты с победой возвращались домой к своим близким: родителям, женам, детям.

Сонечке было пять лет, она жила со своими бабушкой, мамой и младшим братом Олежкой в большом купеческом доме.

Этот небольшой городок, своеобразный и яркий, располагался на Великом Торговом пути. Таких домов, как тот, в котором жила Сонечка, было великое множество и, наверняка, их строили одни и те же люди – талантливые мастера своего дела. Красивыми и добротными были эти дома с высокими заборами и резными массивными воротами. Они стоят и сейчас, и от каждой усадьбы исходит живая энергия, сохранившая вековые тайны родов и семей, проживших в этих домах свои непростые жизни. Еще город украшали церкви и мечети. Некоторые из них были закрыты, однако, было немало действующих церквей. Прекрасно украшали город зеленые деревья и кусты сирени, разросшиеся от изобилия солнца. Две узкие речки опоясывали город с обеих сторон, и он, невзирая ни на что, благоухал, утопая в лучах солнца и запахах степного разнотравья. На улицах города всегда было многолюдно и шумно. По ухабистым и пыльным дорогам двигались запряженные лошадьми повозки с продуктами, утилем, керосином, которые тут же распродавались. Старьевщики собирали старье у жителей города и расплачивались с ними мелочью, лудильщики зазывали народ лудить прохудившуюся посуду.

Рынок работал допоздна, люди торговали всем, чтобы только выжить. На рыночных свалках, у прилавков, на дорогах и площадях ютились солдаты без ног, передвигающиеся на маленьких дощечках с колесиками, выпрашивая у прохожих еду. Они завоевывали победу, но остались без крова и хлеба.

Процветали послевоенная разруха, голод и нищета, но неукротимая жизнь уже повсюду била ключом. Трудности военных лет сдружили многонациональное население города, сделали его способным к состраданию. Но на фоне проникновенной доброты и понимания высвечивался нечеловеческий оскал безрассудной жестокости и самой великой нищеты – нищеты сердца.

У самого въезда в город сохранились сильно осевшие остатки древней стены. По ним постоянно двигались фигурки любопытной босоногой детворы, которая, сделав на лбу козырек из ладони, внимательно всматривалась в даль в надежде увидеть солдата, возвращающегося с войны. С этой же целью сюда приходили и взрослые, в основном, женщины, ожидающие своих мужей. Приходили и старики: «А вдруг да сегодня повезет, и вернется сын!».

-1-

Сонечка с Олежкой тоже часто бегали к древней стене. Сонечка изо всех сил старалась вскарабкаться на самую низкую часть, и, если ей это удавалось, затаскивала Олежку. И тогда они, сделав козырек из ладони на лбу, подолгу всматривались в даль. Сонечка не могла припомнить своего отца, а Олежка – тем более, но они были уверены, что своего папу они узнают тотчас, как только он появится. Но его все не было. Зато когда на дороге появлялась фигура военного, они со всей ватагой детворы шумно и возбужденно провожали его до самого дома. Таких счастливых дней становилось все меньше, но дни были незабываемыми праздниками для ребятишек тех лет.

Тетя Стеша, большая полная черноволосая женщина в длинной юбке, старенькой кофте и тапочках, часто ходила к стене, ждала с войны своего мужа. Увидев однажды, как Сонечка с Олежкой стараются залезть на стену, она подошла к ним, подбоченилась, прищурила и без того узкие глаза, посмотрела на детей сверху вниз и строгим голосом спросила:

— А вы-то что сюда бегаете? Ваш отец к вам никогда не вернется, он вас бросил. Вы – брошенные, понимаете в это или нет?

Олежка ничего не понял, но почувствовал что-то страшное и заплакал. Сонечка тоже не сразу поняла слова тети Стеши, а когда до нее дошел ужасный смысл этих слов, она подняла на тетю Стешу большие глаза с пушистыми длинными ресницами, на солнце сверкнули крупные прозрачные слезинки, и девочка прошептала:

— Это неправда, неправда, неправда!

Сонечка прижала брата к своему хрупкому телу, погладила и сказала:

— Пойдем, это неправда! Наш папа скоро вернется с войны.

Они побежали к своей «любимой ивушке» — так ее называла мама. Это была старая разросшаяся ива, ветки которой склонялись до самой земли. Сонечка с Олежкой раздвинули их и, оказавшись в зеленом шатре, сели у самого ствола. Ах! Как они любили бывать здесь. Их никто не мог видеть, кроме птиц, которые то и дело прилетали стайкой, весело щебетали, клевали семена, не обращая на детей никакого внимания. Бывало, Сонечка с Олежкой приносили им крошки, птицы клевали их с рук – то-то было радости!

Сонечка облокотилась на ствол, а Олежка свернулся калачиком на траве, положил голову на колени сестры и уснул. Сонечка смотрела на щебечущих птиц, на красивые зеленые, волнующиеся от ветра ветки ивы, но как бы со стороны, совсем не так, как раньше. Она как-то вся окаменела. В голове назойливо звучали слова: «Вы брошенные». Как это «брошенные»? Разве можно бросить детей, если бабушка не разрешает не только выбросить, а даже потерять простую пуговицу? Сонечку всю трясло. Она вспомнила брошенных котят на речке, какие они были слабые и беспомощные, и как она принесла их домой.

-2-

Проснулся Олежка. Стало темнеть. Сонечка взяла брата за руку, и они пошли домой. У ворот стояли мама и бабушка. Мама внимательно посмотрела на детей и сказала:

— Где это вы пропадали? С вами ничего не случилось?

Она быстро наклонилась и обняла детей.

— Сонечка, да ты вся дрожишь, не заболела ли? Быстро домой! Мыться, кушать и спать!

Все вместе зашли в дом, бабушка и мама накормили и помыли детей. Сонечка, Олежка, да и сама мама очень сильно скучали даже в небольшой разлуке и поэтому спали рядом на одной большой кровати. Олежка лег сбоку, прижался к маме, а она ласкала его, говорила самые нежные слова, и он, успокоенный и счастливый, быстро уснул. Мама укрыла потеплее Сонечку, прижала к самому сердцу:

— Ну, солнышко мое, скажи, что с вами стряслось?

Сонечка прошептала:

— Мы ходили встречать папу, а тетя Стеше сказала, что он к нам не вернется с войны, потому что он бросил нас, сказала, что мы брошенные дети.

Мама выпрямилась и напряглась. Она долго молча и неподвижно лежала, а потом сказала:

— Сонечка, ваш папа очень сильно любит вас и всегда помнит о вас, вы для него – самое дорогое, что есть на свете, но сейчас он не может вернуться к нам.

— А когда-нибудь он приедет? – спросила Сонечка.

— Да, он же любит и помнит о вас, — женщина прижала дочку к себе. – Что мы грустим ни о чем? Вот я тебе сейчас расскажу смешную историю.

Это была сказка про боб, соломинку и уголек. В конце сказки Сонечка, успокоенная и согретая теплом и лаской матери после тревожного дня, крепка заснула. Счастливая улыбка освещала ее восхитительное личико.

-3-

Но вдруг ее сон нарушили какие-то звуки. Она проснулась. У стола с зажженной керосиновой лампой сидела мама, какая же она была красивая и молодая. Мама печально склонилась над столом, волосы распустились по ее плечам и по всему телу, она тихо и безутешно плакала. На столе лежало письмо.

Сонечка стремительно выскользнула из-под одеяла и бросилась к маме:

— Мамочка! Папа тоже любит тебя, даже сильнее нас, и помнит, и скоро приедет, не плачь, не плачь, мамочка, он обязательно вернется.

Мама вздрогнула, прижала дочку к себе:

— Жизнь моя! Солнышко мое! Вернется, конечно. Я просто устала, слишком много у меня было сегодня работы, вот высплюсь, и все будет хорошо.

Она погасила лампу, и они улеглись. Олежка, разрумянившись и разбросав ручонки, крепко спал. А мама с дочкой уснули не скоро, встревоженные, но согретые своей любовью и надеждой.

На другое утро Сонечка с Олежкой проснулись поздно, мамы уже не было. Они начали было баловаться, но бабушка приказала вставать – ведь и так поздно. Она угощала своих внуков блинами с молоком и приговаривала:

— Не подходите вы к тете Стеше, ничего доброго она не скажет никому, потому что у нее самое большое горе – не вернулся муж. Одни люди от горя становятся добрее, а тетя Стеша – такая уж есть. Сторонитесь ее, ради Господа Бога вас прошу.

Она расцеловала внуков, по ее щекам почему-то катились слезы:

— Идите вон к дедушке Григорию, он давно вас поджидает.

Дед Григорий и баба Шура жили в таком же доме напротив. Говорили, что у них на войне погиб сын. Баба Шура часто приходила к соседям, они подолгу о чем-то говорили с бабушкой и плакали. Баба Шура часто приносила булочки, она выпекала их и продавала на рынке, этим они жили сами и помогали соседям. Дед Григорий – старенький, всегда опрятный – каждое утро подметал большой метлой тротуар около своего дома, потом завтракал и выходил посидеть на лавочке. Их дом светился чистотой, из окон разносился по всей улице вкусный запах выпечки. Вот и сегодня дедушка Гриша уже сидел на лавочке. Увидев полюбившихся ему малышей, он поманил их пальцем. Сонечка с Олежкой подбежали к нему.

-4-

— Здорово ль живете? Какая у вас жизнь, какие новости? – дедушка улыбнулся детям доброй, лучистой улыбкой.

Сонечка прислонилась к костлявому плечу деда, он обнял ее рукой, а Олежка облокотился на колени деда Григория, положил голову на ладони и стал смотреть в его добрые голубые глаза, которые весело светились из-под лохматых седых бровей. Сонечка рассказала о случившемся вчера на старой стене. Дедушка от изумления начал цокать языком:

— Ай-я-яй! Ох уж эта Степанида, никому от нее нет покоя, даже детей не пощадила. Ах ты, грех-то какой – обижать детишек. Не надо бы вам к ней подходить. У нее самой-то большое горе. Проклятая война, скольких людей она разлучила! А мама-то ваша что сказала?

Сонечка быстро ответила:

— Наш папа помнит о нас и любит, и поэтому я знаю, что он вернется к нам!

Дед Григорий удивленно поднял брови:

— Ай да Вера! Молодая, а мудрая! Уважаете ли вы ее, любите ли так, как любит она вас? Слушайтесь ее, она у вас очень хорошая, живет для вас, столько работает! Берегите ее, не огорчайте, пожалуйста. Шура, да где ты?! Неси булочки, угощай детвору.

Баба Шура в чистом фартуке и платочке вынесла детям булочки, приласкала их. Дед Григорий сказал:

— Какой сегодня день! Божья благодать, да и только. Если бы я мог, то побежал бы с вами купаться на речку. Да вот совсем старый стал, ноги отказываются. Бегите купаться, только осторожно. Да про своих бабушку и маму помните, не огорчайте их, вы у них одна отрада.

Речка находилась совсем близко, она была узкая и мелкая. Вода в ней была всегда теплая и настолько прозрачная, что можно было наблюдать, как плавают стайки пескарей. Дно песчаное и мягкое. Для детей речка была радостью, отрадой в те тяжелые времена. Купающихся всегда было много. На берегах звучали, как хрустальные брызги, смех, визг, веселые голоса от радости и удовольствия купания в этой теплой и чистой воде. Радость жизни светилась в лучах ослепительного солнца. Сонечка с Олежкой, взявшись за руки, сначала бегали по берегу, покрытому луговой, всегда влажной ярко-зеленой травой. Брызги разлетались во все стороны и сверкали на солнце, а дети громко и весело смеялись. Потом они долго купались. Когда устали и захотели есть, пошли домой.

День выдался безмятежно-счастливым и светлым. Казалось, уже никогда не может случиться никакого несчастья.

-5-

Утром бабушка попросила Сонечку сходить за хлебом. Она дала ей сумку, сшитую из холста, и карточки. Сонечка часто ходила в хлебный киоск, который находился в самом конце квартала. За киоском росла та самая роскошная ива. Сонечка взяла сумку и карточки и пошла по знакомой дорожке к хлебному киоску. Издалека она заметила высокую фигуру тети Стеши и решила подальше обойти ее. Сонечка уже подошла к киоску, как вдруг перед ней выросла фигура тети Стеши:

— Ну, что тебе сказала мама? Правду я вам говорила про вашего папу или нет?

Сонечка быстро ответила:

— Нет, не правду, наш папа помнит и любит нас и вернется к нам!

— Любит и помнит, — передразнила тетя Стеша. – Да у него уже есть такая же дочка, как ты! Дуреха ты такая, он вас бросил!

Сонечка вся дрожала, она поднялась на носочки и подала карточки продавщице. Та подала ей хлеб и сказала:

— Не слушай ты ее, беги домой, — потом посмотрела на женщину. – Степанида, как тебе не стыдно обижать детей, побойся Бога!

Какой-то старик замахнулся на обидчицу палкой:

— Ты, Степанида, со своей семьей разберись, а детей не трожь!.

Возмущенные люди громко шумели. Сонечка взяла свою сумку с хлебом и быстро побежала. В голове звучали и звучали слова тети Стеши: «Да у него уже есть такая же дочка, как ты». Соня не могла понять этого, но чувствовала что-то слишком страшное, ее сердце замирало от этого страха и горя. Скорее, скорее к дедушке Грише, он все объяснит. Она бежала легко, едва касаясь земли ногами. Ее пышные каштановые волосы развевались и блестели на солнце, по щекам непрерывно текли слезы. Очень быстро она оказалась около знакомого дома. Но что это? Дедушки на лавочке не было, у ворот толпились люди и о чем-то тихо переговаривались. Сонечка быстро пробежала во двор, на крыльце ее встретила баба Шура, вся в слезах.

— А где дедушка? – спросила Сонечка.

Баба Шура взяла на руки девочку, прижала к себе:

— Нету его, родненькая ты моя. Он вас так любил, а сегодня ночью умер, — и зарыдала.

-6-

По телу Сонечки пробежала страшная дрожь:

— Как это нету? Совсем нету?

Баба Шура прошептала:

— Совсем нету, — она взглянула на Сонечку, в ее огромные полные ужаса и слез глаза и испугалась за девочку. – Не надо так переживать, Соня, он ведь был старенький, да еще большое горе перенес, вот и умер. Ты лучше позови ко мне свою бабушку, пусть она мне поможет. Ну, иди, миленькая, не плач, я жду твою бабушку.

Сонечка вся съежилась, опустила голову и тихо побрела домой. Увидев ее такой, бабушка испугалась:

— Что с тобой, Сонечка, случилось?

— Бабушка, а дедушка Гриша умер, его больше нет, — и расплакалась, все ее тело содрогалось от непомерного и безысходного горя.

Бабушка обняла внучку:

— Да что же это такое?! Ты так сильно все переживаешь. Так нельзя, миленькая. Дедушку очень жалко, но он ведь был старенький. Ну не плачь, а то еще разболеешься…

— Я устала, — медленно проговорила Сонечка.

— Идем, идем, я уложу тебя в кровать, накрою пушистым платком.

Бабушка напоила девочку чаем с малиной, уложила в постель и долго-долго сидела около нее, поглаживая хрупкие плечи и тихо приговаривая ласковые слова. Когда Сонечка успокоилась, бабушка взяла Олежку и поспешила к соседке помогать.

Сонечкина мама с утра чувствовала какую-то тревогу, тяжелые мысли не давали ей покоя. Не дождавшись конца смены, она побежала домой. Дома было непривычно, как-то по особенному пусто и тихо.

— Сонечка! Где Сонечка, где все?

Она открыла дверь в комнату. На большой кровати неподвижно лежало трогательное маленькое тело Сонечки, ее дочки… Что с ней? Мать подбежала к кровати и прижалась к девочке. Господи, почему она такая холодная?! Страшная догадка охватила все ее существо. Обезумевшая от горя мать схватила бездыханное тело девочки, пыталась его отогреть собой и все как-то жутко шептала:

— Жизнь моя, надежда, любовь моя, не покидай нас, ты не можешь оставить нас, проснись, проснись, не покидай, не покидай нас…

Но все было бесполезно. Маленькое, нежное сердце Сонечки не выдержало жестоких ударов судьбы и перестало биться.

Деда Григория хоронили вместе с Сонечкой, их могилы находятся рядом. Над ними шумит плакучая развесистая ива, да весело щебечут птицы.

вернуться