Долгожданная встреча

Узнав, что в середине октября этого года Валентина Сергеевна посетила Тихвинский Бузулукский женский монастырь, мы попросили ее поделиться впечатлениями от поездки с нашими прихожанами и читателями газеты. После полуторачасовой беседы я ушла от нее с информацией, которую решила дать в газету без авторских комментариев. Вот этот рассказ.

В 1996 году я потеряла мужа – прекрасного человека и семьянина, глубоко верующего человека. Оставшись одна после счастливо прожитых с мужем в любви и согласии 20-ти лет, я растерялась и была в полном отчаянии. Мой взрослый сын, видя это, настойчиво напомнил мне, что я не одна, что я нужна ему и его семье. Я знала это, но не могла самостоятельно справиться с навалившейся тоской и одиночеством – просто не представляла своей дальнейшей жизни без горячо любимого мужа. И тогда, в тот страшный момент, двадцатилетний отец Евгений показал мне «дорогу к храму» – только начавшему восстанавливаться из небытия Знаменскому храму в селе Воскресенском.

Со всей силой своего отчаяния я стала принимать участие в восстановительных работах. Вместе со мной трудились другие женщины. Совместный труд быстро сплотил нас, и мы подружились. Одна из них, Любовь Александровна Селиванова, стала мне особенно близка. После многих лет работы поваром в детском саду она вышла на пенсию и, регулярно приезжая в храм, вместе со всеми выполняла любую поручаемую ей работу. Кроме того, в ее обязанности входило приготовление пищи работающим на восстановлении храма. Невысокого роста, с морщинистым лицом, работящая, правильно-строгая и требовательная к людям, она была поваром от Бога. Когда Любовь Александровна подавала нам щедро наполненные вкусной едой тарелки, ее руки дрожали: по.видимому, она страдала каким-то нервным заболеванием. Глядя на это, я испытывала чувство жалости и непонятной вины перед ней. Впоследствии она уехала из города и стала трудницей в Дивеевском монастыре, там она приняла постриг инокини с именем Серафимы, а затем после принятия монашеского пострига была направлена на восстановление Бузулукского Тихвинского женского монастыря в Башкирии.

Наша дружба, возникшая при восстановлении храма, продолжилась на многие годы. В течение 11-ти лет мы постоянно переписывались. Я была в курсе ее жизни: знала, что искусная повариха монахиня Серафима со своими помощницами выпекает просфоры и кормит насельников и паломников монастыря.

Все эти годы я мечтала о встрече с ней. Неожиданно переписка прекратилась, лишь иногда мне передавали от нее приветы. Боясь опоздать (возраст монахини Серафимы близок к 80-ти), мы вместе с ее сестрой, живущей в Снежинске, поехали в Бузулук.

Добраться до места можно было единственным поездом Нижний Тагил–Адлер. Ехали 20-часов в плацкартном вагоне на угловых местах возле туалета (слава Богу – не в комфортных условиях). На вокзале города Бузулука нас встретила радушная монахиня и проводила до монастыря, который оказался поблизости.

Монахиня Серафима, маленького роста, в черном монашеском одеянии и клобуке, в сопровождении двух сестер встречала нас на подходе к монастырю.

Я так переволновалась в ожидании этой встречи, что, обнимая ее, не смогла сдержать хлынувших потоком слез. Она не заплакала, только по-матерински успокаивала и утешала меня. Я смотрела на нее и не верила своим глазам: весь ее облик излучал спокойное величие, воскового цвета лицо было необычайно красивым, без прежних морщин. От прежней Любови Александровны остался только нос и голос. Позднее, я увидела ее руки: они были очень красивыми и совсемне дрожали – монастырская жизнь исцелила ее от мучившей болезни…

Уже в самом начале пребывания в монастыре я былаудивлена радушной встречей и царящей там любовью и благолепием. В середине октября на его территории все цвело, благоухало, блистало чистотой. Оставив вещи в предназначенной для нас келье, мы пошли в храм на вечернюю службу. Зайдя в храм, я растерялась, потому что увидела внутри другой храм. Упав на колени у входа, я стала молиться, но мне объяснили, что надо пройти внутрь того храма, где молятся монахини. Там все было очень красиво и благодатно. Низкий расписанный купол как будто обнимал входящего. Оттуда с удивительным выражением радости и благодати во взоре смотрел на меня образ Спасителя. На аналое в центре храма лежали иконы «Всех святых» и праздничная. С правой и левой стороны от алтаря располагались небольшие аналои с иконами, крестом в киоте и Распятием. Слева в окружении икон Божией Матери «Тихвинской» и святителя Николая стояла на подставке очень большого размера икона Серафима Саровского. Позднее я была поражена тем, что словно специально предназначенная для меня на аналое слева лежала икона святой мученицы Валентины с мощевиком.

Получив благословение жить по монастырскому уставу, я в полной мере вкусила суровые будни жизни монахинь: помогала монахине Серафиме, читала псалтирь, копала землю и переносила ее в мешках в нужное место, делала все, что поручали. От переполнявших меня чувств я всех любила, мне хотелось общаться, делиться впечатлениями, но там много разговаривать не принято. В 5 часов утра я вместе со всеми до 10 утра молилась на Литургии. Затем в молчании, при чтении молитв проходила трапеза за общим столом, по ее окончании все читали благодарственную молитву. Еда в монастыре необычайно вкусная: мед, молоко, фрукты и овощи – все свое, натуральное. Я там впервые в жизни попробовала ягоды терна. Потом все исполняют свое послушание. Обед в 3 часа. С 5-ти часов вечера до 9 – вечерняя служба и ужин, после вечерней молитвы совершается крестный ход вокруг монастыря. Распорядок дня в монастыре суров и чрезвычайно насыщен, отдыхать некогда.

Всего там живут 24 насельницы в возрасте от 22-х до 90 лет: 10 монахинь, 1 инокиня, 3 послушницы, 8 трудниц во славу Божию, 2 старицы.схимонахини доживают свой век под присмотром молодых монахинь. Настоятельнице монастыря 55 лет, основной состав молодой. Всем в жизни этого монастыря движет любовь и внимание.

Неделя пролетела как один миг. Прощались со слезами, понимая, что вряд ли еще нам доведется свидеться в этой жизни. Уезжая, я взяла адреса, записала имена насельниц. Возвращались домой в том же поезде, на плацкартных местах возле туалета. Состояние души было смятенным: вспоминала непосильный духовный и физический труд монахинь, их готовность обласкать, помочь всем и во всем, сострадала им, размышляла о своей жизни, сравнивала… Приглашали меня в монастырь… Но нет у меня для свершения этого подвига нужного терпения и смирения, нет необходимого здоровья, мало, что умею полезного делать, нет у меня молодости… Поздно.

газета «Благодарение» 01.2010

вернуться